"Вот и ограда госпиталя – красная кирпичная стена с выложенными из белого кирпича якорями; за ней – двухэтажный особняк с колоннами и большими балконами на втором этаже; это Главный корпус. Там, на балконе, в белой тумбочке стоит круглая металлическая коробка; в таких медсестры инструменты хирургические кипятят, а Рина в этой коробке свои драгоценности хранит – красивые камешки, раковины, каштаны, разноцветные стеклышки, поломанный браслет со странным узором, карнавальные блестки, звездочки для погон, патроны"
Это из моей сказки про Рину.
Вот в этом старом здании, в котором до революции было Офицерское Дворянское Собрание, а после войны Военно-морской госпиталь, работала моя бабушка.
Она каждый день брала меня с собой. Я не ходила в садик, я ходила в госпиталь. Это было давно. До школы. Здесь я знала каждый уголок.
И вот через столько лет я снова побывала здесь.
Сейчас здесь располагаются музей Вооруженных сил Латвии (музей никакой, и смотреть там нечего. Практически одни фотографии).
Туристов пока сюда не пускают: здание совсем обветшало, и наконец-то, началсся ремонт и реставрация.
Попасть внутрь оказалось совсем не сложным. Фирма одного из моих лиепайских друзей выиграла конкурс на ремонт крыши, и вот вместе с ним мы и попали туда.
Чувства мои не описать. До слез больно видеть обшарпанные стены, но в них витает дух моих детских воспоминаний, и кажется, что по лестницам этого здания бегает маленькая девочка.
Никогда раньше не задумывалась, что по сути я выросла во дворце.
Здание обязательно восстановят, ведь реставрация уже началась. и оно станет таким, каким было в начале прошлого века, и каким я его еще не видела.
Обязательно приеду посмотреть, когда реставрация закончится.
Дом офицерского собрания выстроен в русском югендстиле петербургским архитектором Стефаном Галензовским. Галензовский в Петербурге построил немало домов и дворцов. Например, дом Перцова на Лиговском проспекте.
Вот и здание лиепайского Офицерского собрания он спроектировал по образцу петербургских архитектурных загородных замков в форме подковы. Главный фасад дворца выходит на сторону моря, в южной части – большая терраса с колоннами и балконом.
Здание отделано декором с мотивами оружия.
Во внутренней и внешней отделке использован серый гранит, а также финский и эстонский мрамор
Главный корпус окружен парком с разными подсобными сооружениями. Помню, что говорили будто бы Приемный покой находился в здании бывшей конюшни.
Говорят, что парк разбивали лучшие петербургские архитекторы. В детстве я этого не знала. Я там просто гуляла каждый день.
Еще говорят, что обстановка и мебель Морского собрания была очень изысканной, эклектической в стиле барокко. На первом этаже была библиотека (в госпитале я бегала в библиотеку смотреть книжки по лестнице на второй этаж) и комнаты для приезжих.
Во времена госпиталя здесь были операционные, палаты для больных, кабинеты для персонала, актовый зал, где показывали кино и давали концерты.
На первом этаже был стоматологический кабинет с огромными, выходящими в парк окнами, куда меня иногда водили. Но я зубного особо не боялась, там мне не делали больно, только смотрели и давали шоколадку.
А на самом верху под крышей была лаборатория. Туда меня водили, когда у меня болело горло или живот, и больно кололи мне палец. Я это ужасно не любила, но зато мне разрешали посмотреть в микроскоп и давали сколько хочешь пробирок и маленьких прямоугольных стеклышек.
Мраморная лестница на второй этаж ведет в Белый зал, по обе стороны от которого Зеленая и Голубая гостиные (во времена госпиталя стены красили масляными красками - синей и зеленой).
Когда-то этот пол густо натирали мастикой, и я каталась на нем в чешках
На улицу я чаще всего бегала через черный ход. Подальше от внимательных глаз. Казалось, на меня никто внимания не обращает, но бабушка всегда знала, где я и чем занимаюсь
Дом офицерского собрания открыт в 1907, и в его открытии участвовал Николай II. В здании собиралась аристократия русского флота. Чуть позже оно стало центром морской базы военного флота.
Всю территорию снять не удалось. Несколько фоток мобилкой, сделанные наспех
Вход. В здании справа во времена госпиталя были всякие административные помещения. Моя бабушка говорила "канцелярия"
Во время Первой мировой войны из замка вывезли огромную библиотеку, люстры, мебель и весь архив военной базы морского флота.
Во времена первой независимости здесь был туберкулезный санаторий.
А сразу за территорией Морского собрания - Военно-морского госпиталя - море...
Создавая свой мир
Если военный госпиталь размещают в старом особняке,
то самое интересное будет на потолке с богатой лепниной.
Там будет много разных фигур, завитушек – целый мир
для девчонки, которой не разрешают брать с собой
ни одной игрушки по каким-то непонятным причинам,
может быть, из опасения занести в госпиталь вирусы,
микробы, а, может быть, просто приучая ее к реальному
миру, в котором главные предметы – это хирургические
инструменты, а главная книга называется амбарной,
и хороша она тем, что к ней сестра-хозяйка прилагает набор
цветных карандашей, и рисовать ими можно сколько душе
угодно, хоть целый день. Похоже, только эта женщина
и понимает девчушку, которая отчаянно скучает среди стен,
выкрашенных грязно-голубой и грязно-зеленой краской,
обычной для тех помещений, где живут или проходят
курс лечения военные.
Остановившись посреди коридора, зала, она поднимает
голову, вглядывается в потолок и оказывается в белом мире
виньеток, амуров, цветов и долго блуждает там, забыв о том,
где находится, вздрагивая, когда кто-то окликает ее и, взяв
за руку, отводит в кабинет к бабушке, потому что наступило
время обеда, бабушка ждет ее. Боже мой, вот беда, она сидит
за столом, и перед ней на столе тарелка, не важно с чем.
Голые стены кабинета, за широким окном – серый асфальт,
и кто-то в больничной пижаме, полосато-коричневой, тихо,
размеренно шаркает по нему метлой, а бабушка ставит на стол
рядом с тарелкой внучки блестящую металлическую посудину –
кипятильник для шприцев, как напоминание: хочешь получить
укол вот такой длинной иглой? Надо есть, глотая слезы, давясь,
надо есть, чтобы бабушка убрала со стола эту страшную
кастрюлю, поесть и бежать на волю.
Отвлечься от еды можно, если смотреть на шпингалет
в оконной раме, представляя его оловянным солдатиком,
который может стоять, выпрямившись во весь рост, или
прятаться, устраивая засаду. А еще он может разговаривать
с балериной, которая на самом деле большая пузатая пробка
от резиновой грелки, что висит на стене рядом с окном.
Когда бабушка выходит из кабинета, можно взять эту пробку
и водить ею по стеклу, представляя будто балерина танцует.
Можно представить еще, что пробка – это знатная дама
в роскошном кринолине, которую охраняет солдат,
да он вовсе и не солдат, а заколдованный принц или король.
Может быть, он и не добрый, а злой. Да мало ли что, всякое
может быть. Главное – вовремя сесть на место, когда
возвращается бабушка, и важно, чтобы грелка не раскачивалась,
а шпингалет не изменил своего положения.
Вот так постепенно заводишь себе чудесных друзей,
создаешь свою сказочную вселенную, и когда приходит
время выбирать учебное заведение, выбираешь его наугад,
подбрасывая монетку, потому что тебе все равно,
чем ты будешь зарабатывать на жизнь в этом мире,
который давно стал для тебя призрачным, как для всех
остальных – разговор листьев или тень от каштана.
Ты давно уже веришь только своей фантазии, и стены
твоей комнаты увешаны картинами, которые ты нарисовала
сама, на полках мерцают камни и янтари, о которых ты
можешь рассказать много занятных историй, на диване
с вышитыми подушками лежит гитара, ты поешь под нее
песни, которые сама сочинила, тебя слушают плюшевые
медвежата, лисенок и заяц, у каждого свой характер,
ты знаешь о них много-много, их то и дело стаскивает
на пол большая шотландская кошка по имени Бэти,
а на подоконнике растет маленькое апельсиновое деревце,
и в этой вселенной, которую ты сама сотворила,
не пахнет ни хлоркой, ни формалином,
вместо звяканья хирургических инструментов
по вечерам звучит хаус, транс или эмо,
здесь вокруг тебя только свое, ничего чужого,
ты сама создала этот волшебный чудесный мир ,
в котором чувствуешь себя дома.
Д.