Сказка о Травке
Глава 6. Ответственное поручение
На дворе стоял август. Неженки-Подснежники и Нарциссы уже утепляли свои домики на зимовку. Бабушка варила варенье из лепестков, которые сбрасывали Чайные Розы, Ласточка улетела в свою Африку, а Травка снова оказалась в гуще событий.
Ночью Травка проснулась от тихого приглушенного шепота. Шептались двое.
– Вот дверца, про которую я тебе говорил, – пропищал тоненький голосок.
– Уж очень она маленькая, – ответил другой, – еще застрянем.
– Ничего, подроем. Ты лучше подумай, в чем мы мед понесем. У нас с тобою, даже карманов нету.
– Да, проблема... О, тут неподалеку растение одно растет – ну, то, у которого вместо цветов фонарики. Как же оно называется? Забыл...
– Физалис что-ли?
– Ага... Нарвем побольше этих фонариков, вот и будут мешки для меда.
Голоса стихли, снова наступила тишина. В бедное Травкино сердечко заполз Страх, о котором она слышала раньше, но никогда не встречала. Так вот он какой, Страх – липкий, холодный, мерзкий!
– Неужели это известная на всю округу банда мышей-грабителей? – подумала Травка. – Только что-то голоса у них очень писклявые. Да и серьезные разбойники должны знать, что Оса-Песчанка, которая поселилась в Подземном городе, питается вовсе не медом.
Но легче от этой мысли Травке не стало. Скорее даже наоборот – ведь если воришки залезут к Осе в норку и, не найдя меда, все переломают и перебьют, Оса обидится и улетит строить дом на другую клумбу, где сторожем будет более ответственное растение, а не такая раззява, как Травка. Говорила ей бабушка: «Смотри, Травка. Это ответственное поручение. Если чувствуешь, что не сможешь, не берись. Никто тебя не осудит». Но Травка была уверена, что справится с таким поручением в два счета, и трудно ей не будет. И вот она не справилась. Когда же эти пронырливые мыши успели заметить дверь? Может быть, когда Травка летала ночью с Риной? Или, может быть, когда рассказывала о своем приключении и размахивала листиками, забыв, что нижние листья должны быть неподвижными? Но что толку гадать! Дело сделано, и нужно думать, как все поправить.
Пока Травка голову ломает, как ей исправить положение, расскажу вам, кто же это – Оса-Песчанка, и почему ей оказывают такой почет в городе-клумбе.
Однажды ранним утром все взрослое население клумбы было приглашено на Экстренный Совет. Травке, конечно, было обидно – детям даже послушать не разрешили, мол, не детского ума это дело. Но Травка была уверена, что Ворона (которую всегда приглашали на совет как эксперта) потом обо всем расскажет. Так оно и вышло.
– Вот так напасть, – сказала Ворона, усаживаясь рядом с Травкой, после того, как Совет закончился.
– А кто такая, эта Напасть? – спросила Травка. Она вспомнила, что на прошлом Совете решали, куда разместить временных жильцов – семейства Ноготков, Флоксов, Душистого Горошка. Растения эти живут на клумбе только летом, и бабушка зовет их дачниками.
– Напасти этой много – целое полчище. Все в зеленой форме с белыми нашивками. На них лежит проклятье, они никогда не могут насытиться. Сейчас передовой отряд этих обжор-гусениц напал на Сирень Персидскую Белую и начинает грызть ее листья. Видела я несчастные деревья, объеденные этой нечистью. Стоят бедняги голые, опутанные паутиной. А гусеницы гроздями свисают с веток на паутинках. Бррр... Жалкое зрелище. Если такому растению не помочь, оно погибнет.
– А гусеницы эти заразные, как и тля? – испугалась Травка.
– Нет, для травы они не страшны, а вот для деревьев смертельно опасны.
– Что же делать, как помочь бедной Сирени? – заволновалась Травка.
– Вот это мы и решали на Совете. И решили пригласить пожить на клумбе Осу-Песчанку. Пусть построит здесь дом и кормит своих малышей этими зелеными червяками. Говорят, осы умеют готовить вкусные консервы из гусениц. Одна оса запросто с ними справится, когда их не очень много.
И вот прилетела Оса. Была она стройная, с тонким длинным жалом и блестящими крылышками. Оса оказалась деловой особой – сразу поставила два условия: во-первых, она сама выберет место для домика, а во-вторых, дверь в домик должно прикрывать листиком какое-нибудь растение. Разумеется, она тут же получила согласие.
Оса долго летала над клумбой, прикидывая, где удобнее построить свое жилье и наконец ткнула жалом: тут! У Травки отчаянно забилось сердце: место оказалось рядом с ней.
– Я буду сторожить! – не дожидаясь, что ее попросят об этом, закричала Травка. Вот так она и стала выполнять Ответственное Поручение.
Оса сразу же, как сказала Ворона, взяла быка за рога и начала рыть норку. Только никакого быка Травка не видела, наверное, потому, решила она, что бык, запряженный Осой, рыл землю с такой скоростью и поднимал такую пыль, что за песчаной завесой ничего не было видно. Когда пелена из песка осела, Оса заложила камешком двери и удовлетворенно потерла лапки. Домик готов! Теперь нужно наполнить кладовку продуктами для питания малышей, которые должны были появиться в скором времени. Оса носила гусениц в домик и консервировала особым «осиным» способом. Каждый день, уходя на охоту, Оса закрывала камешком дверь, а Травка опускала на нее листик.
И вот где-то Травка прошляпила. Она не потеряла шляпу, нет. Просто это выражение такое: просмотреть, пропустить, прозевать, прово... ой, Ворона не любит этого слова. Однажды Травка прошляпила Радугу, которую мечтала увидеть. Просто проспала, когда Радуга приходила. На заре после дождичка так сладко спится...
– Увидишь Радугу, и не раз, – успокаивала Ворона. Только Травка все равно расстраивалась.
А сейчас Травка расстраивалась еще больше – ведь от такого «прошляпивания» мышек-воришек может погибнуть Сирень Белая Персидская, и Сирень Обыкновенная Сиреневая, и (об этом Травка даже думать боялась) прекрасные аристократки – кусты Чайных Роз.
Время шло. Мыши могли вернуться с минуты на минуту. Ворона, которая запросто что-то придумала бы, сладко спала в своем теплом гнезде на чердаке школы и даже не догадывалась о Травкиных мучениях. В голове у Травки было пусто, как весной в норке у ежа. Одной ей не справиться, это точно. Только вот кого позвать на помощь?
– Эх, сюда бы кошку или хотя бы самого маленького котенка, – подумала она.
Но коты сейчас в подвале, оттуда неслись кошачьи голоса – то ли поют, то ли ругаются, не поймешь, и ни одного праздношатающегося кота не видно.
Травка в отчаянии подняла глаза к небу и вдруг заметила, что окно на четвертом этаже, где жил Попугай, открыто. У Травки забилось сердце. Все стало легко и просто. Решение пришло.
Попугай, несмотря на то, что любил прихвастнуть, был, в общем-то, неплохим парнем. Когда ему становилось скучно, он открывал клювом клетку и прилетал на клумбу поболтать. Правда, на землю он теперь не садился, а предпочитал устраиваться повыше, на ветке одной из чайных роз.
Однажды Попугай побывал на ночном концерте, и концерт ему так понравился, что он захотел сам стать артистом. Оказалось, что у него куча талантов. Он мог исполнить арию Лягушонка (не так искусно, но все же), мог заливаться таким же истошным лаем, как серебристо-голубая болонка по имени Баронесса, а уж мяукать, как его заклятые враги – кошки, Попугай мог так искусно, что воробьи, клюющие крошки, насыпанные людьми, тут же улетали восвояси. Даже Ворона однажды попалась на эту уловку Попугая. Решено! Нужно позвать Попугая, чтобы он мяуканьем отвадил воришек от осиного домика. Но как его позвать? Кто сможет добраться до четвертого этажа и передать Попугаю Травкину просьбу?
Как это кто? Конечно же квартирант-Паучок, которому Травка предоставила для жилья один из своих листиков. Бабушке Паучок не очень нравился. Она считала его невоспитанным. Но он был сиротой, и бабушка его жалела.
– Такие дурные манеры бывают разве что еще у верблюдов, – говорила она, – но что поделаешь, если мамаша разрешала бедной крошке плеваться и даже плевалась сама.
Отца своего Паучок не помнил совсем. Папаша был непутевый, он сбежал от своей жены на второй день после свадьбы. С тех пор о нем не было ни слуху ни духу. Мама Паучка работала день и ночь на текстильной фабрике, чтобы в доме был достаток, а ее малыш был одет, обут, накормлен. Но однажды с ней случилось несчастье. Шла она вечером с работы, несла большой пакет с продуктами, радовалась, что скоро увидит своего малыша. Вдруг откуда-то сверху метнулась темная тень, птица с тонким длинным клювом схватила Паучиху и взмыла в небо. На крик бедной Паучихи прибежали Муравей и Жук-Навозник, работавшие неподалеку, но было уже поздно. Злодейки и след простыл. Так Паучок остался сиротой. Его взял на воспитание Паук-Крестовик – мастер по плетению сетей. Но Паучок оказался неспособным к такой работе, только и умел плеваться, и Крестовик его выгнал. Травка предложила Паучку пожить у нее и не пожалела об этом – малыш был добрым, приветливым и никогда не унывал.
Травка несколько раз тряхнула листиком, на котором стоял белый домик Паучка. Через мгновенье из распахнувшейся круглой дверцы высунулась мордочка его хозяина.
– Что-то случилось, Травка? – спросил Паучок.
– Да, мне нужна твоя помощь. Поможешь?
– Конечно! Говори, что делать.
– Ты мог бы забраться на четвертый этаж к Попугаю и попросить его спуститься ко мне?
– Ага, – и Паучок выскочил из домика.
– Ты даже не спросишь, зачем?
– Да мне все равно. Надо, значит надо.
Паучок забрался на Большой Белый Камень, поднял вверх конец брюшка и выпустил тонкую шелковую нить. Потом еще несколько нитей одну за другой. Из этих нитей Паучок проворно соткал небольшой ковер-самолет. Ветер подхватил шелковый ковер, вместе с ним Паучка и понес вверх. Травка завороженно смотрела на полет Паучка. Вот он на уровне второго этажа, третьего...
– А как он остановится? – испуганно подумала Травка.
Вот Паучок подлетел к нужному окну, плюнул – и тонкая клейкая нить прикрепилась к подоконнику. Еще миг – и Паучок скрылся в темноте незнакомой комнаты. Травка облегченно вздохнула и тут же затаила дыхание снова:
– Вдруг Попугай спит, и Паучку не удастся его разбудить? Или Попугай не захочет лететь среди ночи к какой-то там Травке?
Мысли одна неприятней другой роились в Травкиной голове. Казалось, время остановилось. Травка ждала и все меньше верила в успех своей затеи.
Наконец на подоконнике появился Попугай. Он посмотрел по сторонам и начал неспешно чистить перышки.
– Ну пожалуйста, поскорее, – молила про себя Травка.
Попугай почистил перышки и начал рассматривать когти на своих лапах. Рассмотрев каждый коготок и покачав головой, Попугай прищурил левый глаз и взглянул на Травку. Травка отчаянно замахала листиками: лети, мол, скорее, не мешкай! Попугай открыл левый глаз, но закрыл правый. Травка продолжала призывно махать листиками. Наконец Попугай решил, что дело, видно, важное и медленно спланировал на землю.
– Надо будет завтра сделать маникюр, – сказал он, опускаясь рядом с Травкой.
Что такое маникюр, Травка спрашивать не стала. Не до этого было. Надо скорее рассказать о том, что случилось. Попугай слушал не перебивая. К концу рассказа он стал решительным и сосредоточенным.
– Ну, наконец-то, – сказал он, – хоть какое-то настоящее дело. Не бойся, как только появятся эти воришки, я такого страху на них нагоню – никогда больше сюда не сунутся, – и, махнув крыльями, он уселся на ближайший куст Чайной Розы.
Ждать пришлось недолго. Вскоре появились мышки-воришки. Они тащили за собой зеленые фонарики физалиса. Травка притворилась, что спит. Ни один ее листик не дрогнул. Мыши бросили связки физалиса перед дверью домика Осы и перевели дух.
– Ну что, начнем? – сказал один мышонок.
– Давай, – согласился другой.
Вдруг откуда-то издалека донесся нежный кошачий голосок:
– Мур-р-р-р-р-р, – сказал голосок.
Потом поближе:
– Мяу.
У мышей мелко затряслись хвостики, а глаза стали круглыми, как сердцевинки у ромашек.
– Мяу-мяу, – совсем рядом раздался кошачий голосок.
На мышей было жалко смотреть: тряслись уже не только хвосты и лапы, но и сами мышиные тельца дрожали от страха. Собрав последние силы, мыши бросились наутек. Они бежали так, что их хвостики едва поспевали за ними, а вдогонку им неслось: «Мяу, мяу!»
Травка, Попугай и спустившийся к ним Паучок хохотали до слез.
Введите содержимое врезки
На дворе стоял август. Неженки-Подснежники и Нарциссы уже утепляли свои домики на зимовку. Бабушка варила варенье из лепестков, которые сбрасывали Чайные Розы, Ласточка улетела в свою Африку, а Травка снова оказалась в гуще событий.
Ночью Травка проснулась от тихого приглушенного шепота. Шептались двое.
– Вот дверца, про которую я тебе говорил, – пропищал тоненький голосок.
– Уж очень она маленькая, – ответил другой, – еще застрянем.
– Ничего, подроем. Ты лучше подумай, в чем мы мед понесем. У нас с тобою, даже карманов нету.
– Да, проблема... О, тут неподалеку растение одно растет – ну, то, у которого вместо цветов фонарики. Как же оно называется? Забыл...
– Физалис что-ли?
– Ага... Нарвем побольше этих фонариков, вот и будут мешки для меда.
Голоса стихли, снова наступила тишина. В бедное Травкино сердечко заполз Страх, о котором она слышала раньше, но никогда не встречала. Так вот он какой, Страх – липкий, холодный, мерзкий!
– Неужели это известная на всю округу банда мышей-грабителей? – подумала Травка. – Только что-то голоса у них очень писклявые. Да и серьезные разбойники должны знать, что Оса-Песчанка, которая поселилась в Подземном городе, питается вовсе не медом.
Но легче от этой мысли Травке не стало. Скорее даже наоборот – ведь если воришки залезут к Осе в норку и, не найдя меда, все переломают и перебьют, Оса обидится и улетит строить дом на другую клумбу, где сторожем будет более ответственное растение, а не такая раззява, как Травка. Говорила ей бабушка: «Смотри, Травка. Это ответственное поручение. Если чувствуешь, что не сможешь, не берись. Никто тебя не осудит». Но Травка была уверена, что справится с таким поручением в два счета, и трудно ей не будет. И вот она не справилась. Когда же эти пронырливые мыши успели заметить дверь? Может быть, когда Травка летала ночью с Риной? Или, может быть, когда рассказывала о своем приключении и размахивала листиками, забыв, что нижние листья должны быть неподвижными? Но что толку гадать! Дело сделано, и нужно думать, как все поправить.
Пока Травка голову ломает, как ей исправить положение, расскажу вам, кто же это – Оса-Песчанка, и почему ей оказывают такой почет в городе-клумбе.
Однажды ранним утром все взрослое население клумбы было приглашено на Экстренный Совет. Травке, конечно, было обидно – детям даже послушать не разрешили, мол, не детского ума это дело. Но Травка была уверена, что Ворона (которую всегда приглашали на совет как эксперта) потом обо всем расскажет. Так оно и вышло.
– Вот так напасть, – сказала Ворона, усаживаясь рядом с Травкой, после того, как Совет закончился.
– А кто такая, эта Напасть? – спросила Травка. Она вспомнила, что на прошлом Совете решали, куда разместить временных жильцов – семейства Ноготков, Флоксов, Душистого Горошка. Растения эти живут на клумбе только летом, и бабушка зовет их дачниками.
– Напасти этой много – целое полчище. Все в зеленой форме с белыми нашивками. На них лежит проклятье, они никогда не могут насытиться. Сейчас передовой отряд этих обжор-гусениц напал на Сирень Персидскую Белую и начинает грызть ее листья. Видела я несчастные деревья, объеденные этой нечистью. Стоят бедняги голые, опутанные паутиной. А гусеницы гроздями свисают с веток на паутинках. Бррр... Жалкое зрелище. Если такому растению не помочь, оно погибнет.
– А гусеницы эти заразные, как и тля? – испугалась Травка.
– Нет, для травы они не страшны, а вот для деревьев смертельно опасны.
– Что же делать, как помочь бедной Сирени? – заволновалась Травка.
– Вот это мы и решали на Совете. И решили пригласить пожить на клумбе Осу-Песчанку. Пусть построит здесь дом и кормит своих малышей этими зелеными червяками. Говорят, осы умеют готовить вкусные консервы из гусениц. Одна оса запросто с ними справится, когда их не очень много.
И вот прилетела Оса. Была она стройная, с тонким длинным жалом и блестящими крылышками. Оса оказалась деловой особой – сразу поставила два условия: во-первых, она сама выберет место для домика, а во-вторых, дверь в домик должно прикрывать листиком какое-нибудь растение. Разумеется, она тут же получила согласие.
Оса долго летала над клумбой, прикидывая, где удобнее построить свое жилье и наконец ткнула жалом: тут! У Травки отчаянно забилось сердце: место оказалось рядом с ней.
– Я буду сторожить! – не дожидаясь, что ее попросят об этом, закричала Травка. Вот так она и стала выполнять Ответственное Поручение.
Оса сразу же, как сказала Ворона, взяла быка за рога и начала рыть норку. Только никакого быка Травка не видела, наверное, потому, решила она, что бык, запряженный Осой, рыл землю с такой скоростью и поднимал такую пыль, что за песчаной завесой ничего не было видно. Когда пелена из песка осела, Оса заложила камешком двери и удовлетворенно потерла лапки. Домик готов! Теперь нужно наполнить кладовку продуктами для питания малышей, которые должны были появиться в скором времени. Оса носила гусениц в домик и консервировала особым «осиным» способом. Каждый день, уходя на охоту, Оса закрывала камешком дверь, а Травка опускала на нее листик.
И вот где-то Травка прошляпила. Она не потеряла шляпу, нет. Просто это выражение такое: просмотреть, пропустить, прозевать, прово... ой, Ворона не любит этого слова. Однажды Травка прошляпила Радугу, которую мечтала увидеть. Просто проспала, когда Радуга приходила. На заре после дождичка так сладко спится...
– Увидишь Радугу, и не раз, – успокаивала Ворона. Только Травка все равно расстраивалась.
А сейчас Травка расстраивалась еще больше – ведь от такого «прошляпивания» мышек-воришек может погибнуть Сирень Белая Персидская, и Сирень Обыкновенная Сиреневая, и (об этом Травка даже думать боялась) прекрасные аристократки – кусты Чайных Роз.
Время шло. Мыши могли вернуться с минуты на минуту. Ворона, которая запросто что-то придумала бы, сладко спала в своем теплом гнезде на чердаке школы и даже не догадывалась о Травкиных мучениях. В голове у Травки было пусто, как весной в норке у ежа. Одной ей не справиться, это точно. Только вот кого позвать на помощь?
– Эх, сюда бы кошку или хотя бы самого маленького котенка, – подумала она.
Но коты сейчас в подвале, оттуда неслись кошачьи голоса – то ли поют, то ли ругаются, не поймешь, и ни одного праздношатающегося кота не видно.
Травка в отчаянии подняла глаза к небу и вдруг заметила, что окно на четвертом этаже, где жил Попугай, открыто. У Травки забилось сердце. Все стало легко и просто. Решение пришло.
Попугай, несмотря на то, что любил прихвастнуть, был, в общем-то, неплохим парнем. Когда ему становилось скучно, он открывал клювом клетку и прилетал на клумбу поболтать. Правда, на землю он теперь не садился, а предпочитал устраиваться повыше, на ветке одной из чайных роз.
Однажды Попугай побывал на ночном концерте, и концерт ему так понравился, что он захотел сам стать артистом. Оказалось, что у него куча талантов. Он мог исполнить арию Лягушонка (не так искусно, но все же), мог заливаться таким же истошным лаем, как серебристо-голубая болонка по имени Баронесса, а уж мяукать, как его заклятые враги – кошки, Попугай мог так искусно, что воробьи, клюющие крошки, насыпанные людьми, тут же улетали восвояси. Даже Ворона однажды попалась на эту уловку Попугая. Решено! Нужно позвать Попугая, чтобы он мяуканьем отвадил воришек от осиного домика. Но как его позвать? Кто сможет добраться до четвертого этажа и передать Попугаю Травкину просьбу?
Как это кто? Конечно же квартирант-Паучок, которому Травка предоставила для жилья один из своих листиков. Бабушке Паучок не очень нравился. Она считала его невоспитанным. Но он был сиротой, и бабушка его жалела.
– Такие дурные манеры бывают разве что еще у верблюдов, – говорила она, – но что поделаешь, если мамаша разрешала бедной крошке плеваться и даже плевалась сама.
Отца своего Паучок не помнил совсем. Папаша был непутевый, он сбежал от своей жены на второй день после свадьбы. С тех пор о нем не было ни слуху ни духу. Мама Паучка работала день и ночь на текстильной фабрике, чтобы в доме был достаток, а ее малыш был одет, обут, накормлен. Но однажды с ней случилось несчастье. Шла она вечером с работы, несла большой пакет с продуктами, радовалась, что скоро увидит своего малыша. Вдруг откуда-то сверху метнулась темная тень, птица с тонким длинным клювом схватила Паучиху и взмыла в небо. На крик бедной Паучихи прибежали Муравей и Жук-Навозник, работавшие неподалеку, но было уже поздно. Злодейки и след простыл. Так Паучок остался сиротой. Его взял на воспитание Паук-Крестовик – мастер по плетению сетей. Но Паучок оказался неспособным к такой работе, только и умел плеваться, и Крестовик его выгнал. Травка предложила Паучку пожить у нее и не пожалела об этом – малыш был добрым, приветливым и никогда не унывал.
Травка несколько раз тряхнула листиком, на котором стоял белый домик Паучка. Через мгновенье из распахнувшейся круглой дверцы высунулась мордочка его хозяина.
– Что-то случилось, Травка? – спросил Паучок.
– Да, мне нужна твоя помощь. Поможешь?
– Конечно! Говори, что делать.
– Ты мог бы забраться на четвертый этаж к Попугаю и попросить его спуститься ко мне?
– Ага, – и Паучок выскочил из домика.
– Ты даже не спросишь, зачем?
– Да мне все равно. Надо, значит надо.
Паучок забрался на Большой Белый Камень, поднял вверх конец брюшка и выпустил тонкую шелковую нить. Потом еще несколько нитей одну за другой. Из этих нитей Паучок проворно соткал небольшой ковер-самолет. Ветер подхватил шелковый ковер, вместе с ним Паучка и понес вверх. Травка завороженно смотрела на полет Паучка. Вот он на уровне второго этажа, третьего...
– А как он остановится? – испуганно подумала Травка.
Вот Паучок подлетел к нужному окну, плюнул – и тонкая клейкая нить прикрепилась к подоконнику. Еще миг – и Паучок скрылся в темноте незнакомой комнаты. Травка облегченно вздохнула и тут же затаила дыхание снова:
– Вдруг Попугай спит, и Паучку не удастся его разбудить? Или Попугай не захочет лететь среди ночи к какой-то там Травке?
Мысли одна неприятней другой роились в Травкиной голове. Казалось, время остановилось. Травка ждала и все меньше верила в успех своей затеи.
Наконец на подоконнике появился Попугай. Он посмотрел по сторонам и начал неспешно чистить перышки.
– Ну пожалуйста, поскорее, – молила про себя Травка.
Попугай почистил перышки и начал рассматривать когти на своих лапах. Рассмотрев каждый коготок и покачав головой, Попугай прищурил левый глаз и взглянул на Травку. Травка отчаянно замахала листиками: лети, мол, скорее, не мешкай! Попугай открыл левый глаз, но закрыл правый. Травка продолжала призывно махать листиками. Наконец Попугай решил, что дело, видно, важное и медленно спланировал на землю.
– Надо будет завтра сделать маникюр, – сказал он, опускаясь рядом с Травкой.
Что такое маникюр, Травка спрашивать не стала. Не до этого было. Надо скорее рассказать о том, что случилось. Попугай слушал не перебивая. К концу рассказа он стал решительным и сосредоточенным.
– Ну, наконец-то, – сказал он, – хоть какое-то настоящее дело. Не бойся, как только появятся эти воришки, я такого страху на них нагоню – никогда больше сюда не сунутся, – и, махнув крыльями, он уселся на ближайший куст Чайной Розы.
Ждать пришлось недолго. Вскоре появились мышки-воришки. Они тащили за собой зеленые фонарики физалиса. Травка притворилась, что спит. Ни один ее листик не дрогнул. Мыши бросили связки физалиса перед дверью домика Осы и перевели дух.
– Ну что, начнем? – сказал один мышонок.
– Давай, – согласился другой.
Вдруг откуда-то издалека донесся нежный кошачий голосок:
– Мур-р-р-р-р-р, – сказал голосок.
Потом поближе:
– Мяу.
У мышей мелко затряслись хвостики, а глаза стали круглыми, как сердцевинки у ромашек.
– Мяу-мяу, – совсем рядом раздался кошачий голосок.
На мышей было жалко смотреть: тряслись уже не только хвосты и лапы, но и сами мышиные тельца дрожали от страха. Собрав последние силы, мыши бросились наутек. Они бежали так, что их хвостики едва поспевали за ними, а вдогонку им неслось: «Мяу, мяу!»
Травка, Попугай и спустившийся к ним Паучок хохотали до слез.
Введите содержимое врезки